«Фонтанка» сообщила об очередях из гробов в петербургском крематории — РБК
Мощность учреждения позволяет кремировать около 200 тел в сутки, ежедневно туда привозят около 300 умерших, сообщил бывший сотрудник. По его словам, печи не справлялись с объемом работы и в первую волну пандемии, но тогда умерших было меньше и в учреждении установили холодильник, а сейчас его не используют.
В свою очередь, представитель ООО «Похоронная служба», бизнесмен и юрист Александр Лашер заявил, что, по его данным, в крематорий ежедневно привозят около 400 умерших. «Смертность сильно действительно выросла сейчас. Понятно, что тела скапливаются, но, честно говоря, я не вижу в происходящем ничего такого, что можно было бы назвать недостойным обращением с умершими», — добавил он.
Читайте на РБК Pro
В ГУП «Ритуальные услуги» «Фонтанке» не стали комментировать ситуацию, спецпредставитель губернатора Петербурга Александра Беглова по вопросам ритуальной сферы Сергей Смирнов также отказался от комментариев.
«Крематорий не является подведомственным учреждением комздрава», — сообщили РБК в пресс-службе комитета по здравоохранению Санкт-Петербурга. РБК направил запрос в ГУП «Ритуальные услуги».
Как писала «Фонтанка» в октябре, цех № 2 крематория на Шафировском проспекте с начала пандемии был выделен для кремации умерших с COVID-19. Издание сообщало со ссылкой на реестр записей о кремациях умерших с коронавирусом, что официальные данные об умерших с коронавирусом в городе расходятся с числом проведенных кремаций.
В Смольном разницу объяснили тем, что в официальную статистику не попадают две категории умерших, на которых распространяются особые условия кремации — это те, у кого коронавирус был сопутствующим заболеванием, и пациенты, проходившие лечение в перепрофилированном под COVID-19 стационаре, но умершие от внебольничной пневмонии.
В Петербурге с конца июня фиксируют рекордную смертность от коронавируса: оперативный штаб ежедневно сообщает о более 100 умерших за сутки (за исключением 5 и 6 июля, когда сообщалось о 100 и 99 летальных исходах соответственно). Максимальный показатель зафиксировали 29 июня, когда в городе скончались 119 человек с COVID-19. Общее число жертв с начала пандемии, по данным штаба, составило 17 290 человек.
Заболеваемость коронавирусом в городе также продолжает расти: 9 июля в городе выявили 1951 случай заражения, всего с начала пандемии — 485,9 тыс. Как ранее пояснял РБК Петербург вирусолог Александр Семенов, рост числа заболевших связан с распространением штамма коронавируса «дельта» (индийский), который быстрее заражает клетки человека.
Вице-премьер России Татьяна Голикова объяснила резкий рост заболеваемости коронавирусом в Петербурге чемпионатом Европы по футболу (Евро-2020) — в городе состоялось семь матчей турнира. По словам Голиковой, власти контролируют ситуацию.
С 13 июня, через день после окончания Евро, в Петербурге запрещается проведение любых массовых мероприятий численностью свыше 75 человек. Ограничение не затронет культурные и зрелищные мероприятия, проводимые в театрах, концертных залах, цирке и кинотеатрах по согласованию с комитетом по культуре Санкт‑Петербурга, а также спортивные и физкультурные мероприятия, проводимые по согласованию с комитетом по физической культуре и спорту. На спортивных мероприятиях смогут присутствовать только спортсмены, тренеры, судьи и технический персонал, которые должны иметь либо отрицательный ПРЦ-тест, сделанный не более чем за три дня до даты мероприятия, либо сертификат о вакцинации.
Новосибирский крематорий в Новосибирске на Военторговская, 4/1 — отзывы, адрес, телефон, фото — Фламп
Показать целиком
Сегодня оформляла похороны мамы, умершей от ковида. В морге областной больницы, пока я ждала справку о смерти, к мне подсел мужчина и сказал, что он из крематория. Я объяснила, что мне нужно, и он назвал цену. До этого я обращалась в справочную крематория, и мне называли совсем другую сумму, поэтому я спросила, из чего складывается цена.
В общем, в отличие от работницы ИМИ, которая долго тыкала пальцем в калькулятор, мямлила и что-то путала (наверно она просто неопытна, ведь в ИМИ текучка менеджеров по оформлению похорон), эта женщина задала уточняющие вопросы, очень быстро посчитала и назвала сумму на 10 тысяч меньше, чем в ИМИ и у того агента. Оформление прошло минут за 5, в тот же день мне позвонили и сказали, что готово свидетельство, можно его забрать в любой день.
Крематорий в Екатеринбурге, цены на услуги кремации
Обращаем ваше внимание, что единственный крематорий в городе Екатеринбурге является подразделением муниципальной похоронной службы ЕМУП «КСО», остальные ритуальные фирмы являются посредниками в предоставлении услуг по кремации.
Кремация в Екатеринбурге с каждым годом пользуется все большим спросом из-за естественного уменьшения количества мест для традиционных захоронений на кладбищах города.
Практика огненных погребений была возрождена в Европе в XVIII веке в связи с активным развитием городов. Сегодня услуги кремации продолжают оставаться востребованными во всем мире — по данным статистики, кремацию выбирают до 70% населения Земли.
Причиной этого является низкая стоимость процедуры, отсутствие необходимости в поиске места на кладбище, установки памятников и оград, экономия времени на уход за могилой.
Современный модернизированный городской крематорий Сибирский тракт в Екатеринбурге представляет собой ритуальный комплекс с отдельными залами для оформления документов и выдачи праха, специальными залами для прощания с умершим и торжественными традициями проведения церемонии. Залы уникальны своей архитектурой, постаменты в них оснащены механизмом для опускания гроба с телом, что придает панихиде и прощанию завершенность.
Решение кремировать тело в Екатеринбурге одобряется руководством основных религиозных вероисповеданий Уральского региона и является наиболее бюджетной альтернативой традиционным методам захоронения.
Ритуальное агентство «Комбинат специализированного обслуживания» предлагает услуги кремации в Екатеринбурге.
Цена кремации в Екатеринбурге
Стоимость кремации в крематории Екатеринбурга определяется тремя составляющими:
- ритуальные услуги, в которые входит цена гроба, постели, подушки, покрывала, одежды, венков и фурнитуры;
- кремация, цены на которую определяет муниципальная похоронная служба ЕМУП «КСО» и осуществляет крематорий в Екатеринбурге (адрес: Сибирский тракт, 10 км), в зависимости от того, является кремация стандартной/нестандартной, срочной/несрочной, а также от выбора урны и траурного зала
- услуги организатора похорон, обеспечивающего оформление документов, доставку ритуальных принадлежностей, организацию катафального транспорта и аренду зала в крематории Екатеринбурга.
По желанию может быть оформлена такая услуга как срочная кремация с выдачей урны в день кремации тела.
Кремация, цены на которую у ЕМУП «КСО» самые низкие в Екатеринбурге, так как единственный в городе крематорий является филиалом нашей структуры, по желанию может быть оформлена как срочная кремация с выдачей урны в день кремации тела.
Сотрудники муниципальной похоронной службы «Комбинат специализированного обслуживания» всегда готовы предоставить вам более полную информацию по проведению обряда кремации в Екатеринбурге в главном офисе компании (ул. Радищева 16), в любом из наших филиалов (ул. Старых Большевиков 9, ул. Волгоградская 189е), в том числе в отделе обслуживания крематория (Сибирский тракт, 10 км), на дому или по телефону круглосуточной диспетчерской службы: 257-12-12 и 007 (с городского).
Крематорий в Краснодаре построят в районе хутора Копанского
ЗСК приняло поправки в закон, предусматривающие возможность строительства крематориев в регионе в рамках государственно-частного партнерства.
Кубанский парламент 14 июля в первом чтении принял изменения в закон «О погребении и похоронном деле в Краснодарском крае». Проект был внесен Гордумой Краснодара. Сессия ЗСК прошла под председательством спикера Юрия Бурлачко, в ее работе принял участие губернатор Кубани Вениамин Кондратьев.
— Мы изучали этот вопрос и видим значительное, кратное увеличение спроса на услуги крематория в Новороссийске. Должна быть предоставлена возможность выбора, альтернатива в вопросах захоронения, — цитирует Юрия Бурлачко пресс-служба администрации Краснодара.
Ранее кремацию могла проводить только специализированная муниципальная служба. С принятием поправок строительство крематориев станет возможным в рамках государственно-частного партнерства.
Аргументы в пользу таких изменений озвучил на пленарном заседании Евгений Первышов. Один из главных — нехватка земли для кладбищ.
— Кладбища в городах с ростом численности населения занимают огромные территории, сравнимые по площади с крупными населенными пунктами, попросту у нас не хватает земли, — отметил глава Краснодара.
— Сейчас в краевом законе существует норма, что кремацию может проводить только специализированная, то есть муниципальная служба, в федеральном законе такой нормы нет. Таким образом, убрав это ограничение из краевого закона, Законодательное Собрание приведет нормативный акт в соответствие с федеральным законодательством и откроет новые возможности для государственно-частного партнерства в сфере ритуальных услуг. Причем не только для Краснодара, но и для всех муниципалитетов Кубани.
Мэр краевого центра добавил, что в свое время существовало несколько инвестпроектов по строительству крематория в Краснодаре, но они не были воплощены в жизнь. А такая услуга год от года пользуется все большим спросом горожан. В Ростове-на-Дону и Новороссийске такие учреждения есть.
Депутаты ЗСК поддержали предлагаемые изменения и приняли закон в первом чтении.
В настоящее время на территории Краснодара расположено 18 кладбищ, их общая площадь составляет более 600 гектаров.
Ежегодно в городе регистрируется порядка 9–10 тысяч новых захоронений, на эти цели уходит примерно 5 гектаров муниципальной земли.
В 2018 году открыто новое кладбище в районе хутора Копанского и сейчас там ведутся захоронения. На его территории планируется построить крематорий.
Крематорий Siesegem: оазис воспоминаний
15 ноября 2018 г.
Голландское бюро KAAN Architecten в 2012 году выиграло конкурс на создание крематория, а позже реализовало этот проект. Крематорий Siesegem расположен на окраине города Алст (Бельгия). Здание представляет собой ритмичную последовательность пространств в симбиозе с умиротворяющем пейзажем.
Фото: Simone Bossi
Крематорий площадью 74 кв. м находится в сельской местности, граничащей с западной кольцевой дорогой бельгийского города, сливаясь с деревьями и кустарниками окружающего парка, автор которого – ландшафтный архитектор Эрик Дхонт.
Фото: Sebastian van Damme
Приближаясь к Blauwenbergstraat, посетители ощущают мерное спокойствие, пронизывающее это место. На севере пруд служит резервуаром для дождевой воды, а небольшие прилегающие холмы предназначены для рассеивания пепла и размещения урн. В восточной части – служебная дорога для молебен, полностью скрытая от посторонних взглядов, чтобы ничто не нарушало конфиденциальность и траур пришедших проститься.
Фото: Sebastian van Damme
Сдержанная архитектура служит проводником от занятого внешнего мира к метафорическому, но физическому интерьеру, проникнутому строгим спокойствием. Юго-западная сторона здания раскрывается во внутренний дворик и служит переходной зоной, приветствуя посетителей и ведя их к внутренним пространствам.
Фото: Sebastian van Damme
В Бельгии крематории традиционно имеют более сложную программу, чем в других странах.
Это места для сбора, приёма пищи и воссоединения с родственниками и друзьями. Значительный опыт и диалог с клиентом имели решающее значение для проекта. KAAN Architecten разработал интуитивно понятные пространства и легко читаемую маршрутизацию, чтобы свести обозначения к минимуму. Посетители никогда не должны чувствовать себя потерянными, а архитектура всегда должна выходить за рамки простого фона, предлагая пространственное руководство. Интерьер говорит с посетителями и обращается к их эмоциям: он внушает спокойствие, а последовательность пространств это усиливает.
При входе в крематорий последовательность пространств формирует физический опыт посетителя, предотвращая пространственную путаницу. Высота потолка 6,4 м в сочетании с проникающим дневным светом создаёт ощущение простора. Большой бетонный навес накрывает собой зал, из которого видна приёмная. Светлый холл, большие окна которого открывают вид на ландшафтный парк, переходит в столовую, украшенную полотном бельгийского художника Ринуса Ван де Вельде.
Фото: Simone Bossi
Фото: Sebastian van Damme
Крематорий Siesegem охватывает два церемониальных актовых зала. Самый большой из них способен вместить 600 человек. Специалисты KAAN Architecten принимали участие в общем дизайне, включая разработку мебели и, в частности, скамеек: элегантных сидений, обитых кожей в жёлто-бежевом цвете, повторяющимся в помещениях крематория. Выбор такого цвета символичен – это прямая отсылка к песку и пеплу.
Фото: Simone Bossi
Задний фасад здания застеклён и обращён во внутренний дворик, стирая границы между архитектурой и окружающим ландшафтом. В крематории есть семейная комната и место для соболезнований, рядом с которыми расположена открытая площадка, где природа и дневной свет помогут хоть немного облегчить страдания скорбящих.
Фото: Simone Bossi
Фото: Sebastian van Damme
Выбор материалов и детализация имеют первостепенное значение для достижения спокойствия.
Для экстерьера бюро KAAN Architecten выбрало ритм бет-брута. Для интерьера –матовые стены с яркой текстурой, потолок с грубой фактурной отделкой, чтобы обеспечить приглушённую акустику – фундаментальную особенность зданий такого типа. Паркет был выбран для семейных комнат и столовой.
Фото: Sebastian van Damme
Все пространства выражают суть архитектуры. Мрамор Сeppo di Gré играет особо важную роль. После распиливания каменных блоков в плиты размером 2,4 х 1 м архитекторы создали композицию, приводящую к визуально когерентному рисунку. Аналогичным образом обрабатывались полы и стены. Идентичный мрамор использовался для стойки ресепшн в длинном фойе, баре, кафедре, катафалке и высоких плинтусах внутренних стен.
Фото: Simone Bossi
Крематорий Siesegem является одой к вертикали, будучи горизонтальным и чистым в своей геометрии и сбалансированных пропорциях. Его спокойная, легко читаемая среда и умиротворённый пейзаж сливаются вместе, создавая полную гармонию.
Не поддаваясь напыщенному монументализму, здание и окружающие его территории являются мирным оазисом для воспоминаний.
Фото: Sebastian van Damme
Фото: Simone Bossi
После прочтения сжечь: как крематории спасли Россию во время пандемии коронавируса
Новая болезнь вскрыла проблемы в сфере ритуальных услуг, которые накапливались в стране на протяжении десятков лет. Выяснилось, что российские крематории, которые оказались так нужны в тяжёлый период, стали заложниками ситуации. «Октагон» пообщался с представителями отрасли и специалистами, чтобы узнать, как и что нужно менять в этой области.
Резкий рост
В России от коронавируса умерли больше 24 тысяч человек. Вместе с тем регионы отмечают рост числа кремаций и погребений на протяжении последних месяцев: глава оператора столичных кладбищ ГБУ «Ритуал» Артём Екимов в начале октября сообщил, что количество кремаций в Москве с введением ограничительных мер из-за коронавируса повысилось на 38 процентов.
В крематориях ощутили увеличение нагрузки, в том числе потому, что в отдельных регионах настоятельно рекомендовали проводить кремацию, а не захоронение умерших с диагнозом «COVID-19». Одна из возможных причин такого положения может быть связана с тем, что процесс кремации менее опасен во время эпидемии, считает директор Новосибирского крематория Борис Якушин.
«Кремация инфицированного тела безопаснее, чем погребение. Но это верно, если речь идёт об опасных инфекциях. COVID-19, по данным учёных, не живёт долгое время, как, например, чума или сибирская язва, которые обнаруживаются в захоронениях спустя сотни лет».
Борис Якушин
директор Новосибирского крематория
– Однако не факт, что мы знаем всё о новом вирусе. Где гарантия, что через время не обнаружатся способности выживать и у коронавируса? Поэтому предпочтительнее кремировать инфицированное тело, чтобы полностью уничтожить инфекцию, – комментирует Якушин.
– Урна с прахом остаётся уже без элементов какого-то вируса, там нет ничего. Она опасности для людей не представляет ровным счётом никакой. Её можно транспортировать, похоронить в могиле, подождать, пока закончатся ограничения. Безусловно, это намного удобнее для многих людей.
Однако ситуация изменилась не во всех регионах. Как рассказал директор открывшегося три года назад крематория Нижнего Новгорода Владимир Ворошуха, если нагрузка и выросла, то незначительно. Изначально при открытии крематорий рассчитывал на 5 процентов кремаций от общего числа смертей в регионе – этот показатель сохранился и с наступлением эпидемии.
Роспотребнадзор запретил проводить церемонии прощания с усопшими большими группами. Кроме того, умерших от коронавируса разрешали хоронить только в закрытом гробу.Фото: Александр Демьянчук/ТАСС
По словам Якушина, кремация решает ещё одну проблему, которая вскрылась только с наступлением пандемии: родственники умерших не хотят, чтобы их близкие находились рядом с погибшими от COVID-19.
Что изменилось
В работе крематориев с начала пандемии произошли заметные изменения, которые касались санитарной защиты. Требования Роспотребнадзора к работе крематориев были направлены в первую очередь на безопасность родственников умерших. Санитарное ведомство запретило проводить торжественные церемонии прощания с усопшими, собираться большими группами. Более того, последний раз родственники видели близкого человека только на фотографии, которую ставили на закрытый гроб.
С одной стороны, решение о том, что во время прощания умерший от коронавируса должен находиться в закрытом гробу, делает процесс более безопасным, так как количество людей, контактировавших с усопшим, сведено до минимума: патологоанатом, санитар морга и похоронная бригада, которая транспортирует тело к месту похорон. С другой – родственники не видят, кто или что находится под закрытой крышкой гроба. В связи с этим не исключены ошибки санитаров морга или похоронных служб, которые могут перепутать тела умерших, и близкие никак не смогут убедиться в том, что в гробу находится их родственник.
И такие скандалы были. Один из последних случаев вскрылся в Кемеровской области, где в закрытом гробу, как «ковидник», по документам оказался похоронен живой человек.
Однако случай этот – скорее исключение. Если перепутаны тела умерших людей, истина будет погребена вместе с покойником.
Рекомендации Роспотребнадзора и местных администраций во многом осложнили работу крематориев. Возникла необходимость в дополнительной дезинфекции, применении средств индивидуальной защиты, специальной одежды и приспособлений – всё это привело к новым расходам. Однако в отрасли на это не жалуются – в крематориях и похоронных домах меры инфекционной безопасности лишними не бывают.
– COVID-19 не самая опасная инфекция на Земле. Например, туберкулёз – более контагиозное заболевание и не менее распространённое. От мёртвого тела живому человеку могут передаваться ещё несколько десятков заболеваний. И меры защиты должны быть максимальными в любое время в любом месте, где есть контакт с мёртвым телом, – объясняет Якушин.
Предписания Роспотребнадзора коснулись и работников крематориев, и без того всегда соблюдающих меры инфекционной безопасности: дополнительная дезинфекция, средства индивидуальной защиты, спецодежда.Фото: Marco Ugarte/AP/TASS
Новосибирский и нижегородский крематории объединяет одна общая деталь – в них привозят на погребение умерших из разных регионов страны. В Новосибирск транспортируют тела из Красноярска, Томска, Омска, Кузбасса. В Нижний Новгород приезжают из Чебоксар, Ульяновска, Кирова и других городов. Во всех этих регионах нет своих крематориев. И если ещё год назад это создавало трудности лишь для небольшой прослойки населения, то в период пандемии и рекомендаций санитарных врачей проблема стала острее.
Не лучшие времена
Перевозка тела из одного региона в другой – трудоёмкий процесс. Если в Сибири, где расстояние между населёнными пунктами относительно небольшое, возможна транспортировка без накладок, то в средней полосе России ситуация иная.
Эксперты уверены: это одна из причин, понижающих спрос на кремации.
– Посмотрите на карту: Москва и Нижний Новгород находятся на расстоянии 400 километров на восток. Весь сектор (север, северо-восток, немного юго-восток) – это все регионы, которые обслуживаем мы. Если людям из Ульяновска, Кирова, Чебоксар нужна была кремация, то они ехали в Москву. Сейчас они чисто по логистике попадают к нам. То же самое касается Саратова, Самары и даже иногда Сыктывкара. А другой крематорий находится аж в Екатеринбурге, но там он старый и работает с советских времён. Раньше туда ездили. Понимаете, речь идёт о расстоянии в тысячи километров – от Екатеринбурга до Москвы сколько? У нас нет столько крематориев. Откуда там возьмётся кремация? – объясняет Владимир Ворошуха.
Однако причина нежелания людей пользоваться крематориями связана не только с невозможностью сделать это в регионах. На это влияет количество мест на кладбище, религиозные или финансовые причины. Между тем отношение к кремации у представителей различных конфессий неодинаково.
Русская православная церковь, хоть и не запрещает такой метод погребения, не считает его нормой. Строже взгляд на кремацию в исламе или иудаизме, где она запрещена полностью.
Несмотря на это, считает Борис Якушин, восприятие процесса заметно меняется со временем.
– Статистика кремации в России неуклонно растёт, как и количество крематориев. За последнее десятилетие их стало уже около 30. Это означает одно – люди всё больше выбирают кремацию в качестве способа погребения своих близких. Это связано и с более высокой культурой прощания в крематориях, и с проблемами нехватки и дороговизной земли на кладбищах, и с усилением в мире экологического мировосприятия, и с аспектами безопасности, – комментирует эксперт.
Действительно, в стране с каждым годом растёт число крематориев. Это подтверждает президент Ассоциации крематориев России, доктор экономических наук Алексей Сулоев. Согласно его исследованию, которое было проведено в прошлом году, в РФ на сегодняшний день существует 26 действующих крематориев.
Специалист отмечает, что с каждым годом количество кремаций также увеличивается, однако если учитывать международный опыт, то становится ясно, что Россия отстаёт от остального мира в десятки раз.
Главная проблема
Главной сложностью для российских крематориев стали пробелы в законодательстве, уверен директор крымского учреждения Михаил Ремез. По его словам, муниципалитетам невыгодно развивать крематории. В то же время это один из действенных способов переломить тенденцию к нехватке мест на кладбищах.
В европейских странах кремация более распространена из-за нехватки земли под обычные кладбища. Например, в Германии за последние 75 лет не открыли ни одного нового кладбища.Фото: Оксана Мамлина/ТАСС
– Градостроительный комплекс регламентирует строительство объектов похоронного назначения только на определённых участках земли. И многие города, составляя градостроительные планы, даже не закладывают новые территории под кладбища.
Например, Ялта устроена таким образом, что мест под захоронения почти нет. В градостроительном плане, к сожалению, не учтены новые места, а старые уже переполнены. И это касается не только Ялты, – говорит Ремез.
Эксперт приводит в пример Германию, где за последние 75 лет не открыли ни одного нового кладбища. По мнению Михаила Ремеза, России тоже нужно стремиться к таким показателям.
– Если посмотреть статистику по городам, где присутствуют крематории, то там цифры кремации достигают 60 процентов. Люди уже понимают, что это один и тот же ритуал с той лишь разницей, что в одном случае – погребение в землю, в другом – с помощью огня, – рассказал директор крымского крематория.
Ремез утверждает, что крематорий, хоть и играет важную роль в сохранении территорий под захоронения, не является единственным фактором. Специалист уверен, что в первую очередь к этому должны добросовестно относиться муниципалитеты.
Земля, выделенная под кладбища, по закону может находиться только в городской собственности, но, как правило, все работы отдают на аутсорс специализированной похоронной службе.
А уже она не пускает других участников рынка на свою «поляну».
– Участники рынка похоронных услуг делятся на две группы: до кладбища и на кладбище. На кладбище муниципалитет присутствует монопольно и никого не пускает. До кладбища город позволяет торговать памятниками, цветами, гробами, но и здесь хочет иметь свою долю. И тут мы приходим к главной проблеме: в законе сказано, что крематорий – это не только похоронный объект, но и место погребения. Здесь и происходит конфликт интересов: кладбище тоже является местом погребения. То есть мы строим крематорий и заходим на ту территорию, куда муниципалитеты никого не пускают, – продолжает директор крымского крематория.
Несмотря на бюрократические сложности, спрос на услуги крематориев постоянно растёт, отмечает Михаил Ремез. Его учреждение открылось два года назад и начало с 80 кремаций в месяц, а сейчас этот показатель приближается к 300. В то же время директор организации подчёркивает: коронавирус повлиял на популярность кремации в меньшей степени, чем естественное желание людей пользоваться услугами крематориев.
Монополия на конкуренцию
Согласно подсчётам Алексея Сулоева, в России кремируют не больше 15 процентов умерших людей. Среди стран, где применяется такой метод погребения, это самый низкий показатель.
Сулоев отмечает, что подобные подсчёты могут быть некорректными из-за того, что большинство российских регионов не имеет доступа к учреждениям кремации. Впрочем, эксперт уверен: наличие крематориев в городах неизбежно приводит к повышенному спросу на их услуги. Это также следует из графика: число кремаций в некоторых регионах достигает уровня, сравнимого с европейским.
Исходя из этого, можно сделать вывод, что кремация тела не является для россиян чем-то новым, несмотря на доводы о религиозных предрассудках или финансовых проблемах. Более того, отношение населения России к этой процедуре на протяжении последних лет неуклонно меняется.
Не секрет, что кладбища и похороны для кого-то являются бизнесом. И порой очень выгодным.Фото: Владимир Смирнов/ТАСС
Согласно опросу общественного мнения, в котором принимали участие почти 4,5 тысячи человек, 69 процентов из них выбрали бы именно кремацию в качестве способа погребения. На захоронение в гробу согласились бы лишь 20 процентов респондентов. Из результатов того же опроса следует, что почти 80 процентов опрошенных положительно относятся к кремации.
Притом что россияне, очевидно, положительно относятся к кремации, процедура остаётся в стране непопулярной. Алексей Сулоев предполагает, что тому есть несколько причин, и одна из них связана с монополией кладбищ. Исходя из его исследования, в России по состоянию на прошлый год насчитывалось около 600 тысяч кладбищ. При этом точных данных государственные органы не приводят.
Несмотря на то, что кладбища могут быть исключительно частными или государственными, эксперт подчёркивает: от 50 до 90 процентов из них нигде не зарегистрированы либо находятся на частной земле, которую контролируют предприниматели. По его мнению, это приводит к беспорядку на кладбищах: отсутствию инфраструктуры, безопасности, качественных условий. Именно по этой причине, считает Сулоев, кладбища не выдержат никакой конкуренции с крематориями в том случае, если число последних в стране вырастет.
Урны для кремации фотографий — честь любимому человеку
Почтите своего любимого человека с красивой урной с рамкой для фотографий, которая позволяет вам разместить одну или несколько фотографий в рамке на самой урне. Эти урны доступны в индивидуальных размерах и размерах на память, и они могут быть изготовлены с использованием традиционной отделки из натурального дерева или уникальных культивированных материалов. С урной для фотографий от Perfect Memorials у вас будет особое напоминание о любимом человеке.
Варианты урн в рамке для фотографий
Урна фоторамки может выглядеть как стандартная рамка для картины, которая немного толще, или она может иметь форму сундука, коробки или другого контейнера.По крайней мере, на одной стороне будет открытая щель, куда можно поместить фотографию. Некоторые урны с рамками для фотографий имеют несколько пространств для фотографий и основание, которое позволяет вращать, чтобы показать любую из сторон.
Урны с картинками часто делают из дерева, хотя есть варианты из металла и искусственных материалов. Отверстие для фото чаще всего прямоугольное, но встречаются и сердечки, овалы и другие формы. Поместить фотографию в урну просто, и вы можете менять изображение так часто, как захотите.
Наполнение урны для кремации
Хотя это и не обязательно, вы можете купить внутри урны сумку, чтобы хранить кремы ваших близких внутри урны. Это даст вам дополнительный уровень защиты в том маловероятном случае, если с урной что-нибудь случится. Чаще всего урна с рамкой для картины открывается вверху или внизу, позволяя вам поместить внутрь мешок для пепла или урны. Емкость может быть заклеена винтами или изолентой, или крышка может просто прилегать к урне.
Выбор подходящей урны
Перед тем, как купить урну для фоторамки, обязательно прочтите наше полезное руководство «Как правильно выбрать урну для кремации».Вы найдете полезную информацию о различных типах урн, о том, как выбрать урну правильного размера и как переносить пепел.
Урны с рамкой для фотографий доступны в различных размерах, поэтому важно выбрать ту, которая достаточно велика, чтобы вместить все сливки, которые вы хотите хранить. Как правило, один фунт веса тела до кремации равен одному кубическому дюйму кремов. Человеку весом 180 фунтов потребуется урна вместимостью не менее 180 кубических дюймов, если вы собираетесь хранить все кремы вместе.
Если у вас есть только часть кремов, что не редкость в семьях, где прах делится с любимым человеком, вам нужно иметь общее представление о том, какой объем вам нужно хранить. Один кубический дюйм примерно равен 1 столовой ложке. Урна с рамкой для картины, которая вмещает 30 кубических дюймов, поэтому вмещает около 2 чашек.
Мир должен стать свидетелем массовых кремаций COVID-19 в Индии
Неделю назад в индийской столице не хватило места для своих мертвецов.
Общественные парки и автостоянки Нью-Дели были преобразованы в места массовых кремаций индуистов, сикхов и джайнов. Кремации являются важным ритуалом индуистских похорон, но в индийских крематориях было заявлено, что они были сделаны из дров для костров, и места захоронения мусульман и христиан города были заполнены.
Поскольку нынешняя волна эпидемии Covid-19 в Индии уносит десятки тысяч жизней и заражает сотни тысяч каждый день, аэрофотоснимки земель, усыпанных горящими бревнами и грудами пепла, попали на первые страницы международных газет и распространяются в социальных сетях.
На дорогах за пределами переполненных больниц отчаявшиеся люди ждут койки для родственников, умирающих на их руках, а погибшие ломаются. Внутри фотографии запечатлены пациенты, готовящиеся встретить свою судьбу, в то время как медицинские работники стараются сохранить им жизнь. Затем есть фотографии фронтовых рабочих, совершающих заключительные обряды — зажигания костров и опускания тел в могилы — тех, кого они даже не знают.
Эти дымчатые композиции, подчеркнутые фигурами в СИЗ, станут определяющими образами кошмара индийского коронавируса.Как искусствовед, моя работа связана с восприятием изображений и реагированием на них с помощью языка. Теперь я не могу найти слов, останавливаясь на банальных деталях за пределами кадра — как люди попали в больницу, где их дома, в которые они возвращаются, как работники кремации обрабатывают огромное количество костров, которые они должны зажечь?
Все эти фотографии объединяет одна черта — глаза с привидениями над масками, выражающие весь спектр эмоций, которые человечество может испытывать, от апатии до опустошения.Затем идут пугающие — бесконечные очереди мешков для трупов, ожидающих, чтобы их обработали. Многим из нас это кажется знакомым — быть индейцем — значит всегда находиться в толпе, борясь за место в нашей густонаселенной стране, хотя и с мрачным, трагическим поворотом.
Но даже несмотря на то, что эти фотографии привлекают внимание мира к апокалиптической ситуации в Индии, они вызвали негативную реакцию, которая высветила прошлые неудачи западных СМИ в освещении субконтинента и его жителей, представив их как бедных и отсталых.
Фотожурналисты подверглись нападениям за то, что они фотографировали массовые кремации и использовали «индуистские страдания», иностранных корреспондентов преследовали за то, что они комментировали их, а некоторые сообщения утверждали, что они являются доказательством «культурной нечувствительности» западных СМИ к гибели индейцев. Суть критики заключается в том, что, снимая и распространяя эти изображения массовых похорон, иностранная пресса использует травмы индийского народа и, в частности, посягает на индуистские ритуалы кремации.
Безусловно, со стороны визуальные свидетельства разрушений, вызванных Covid-19, наглядны и тревожны. Тем не менее, для многих из нас, кто находится в Индии, близкой к катастрофе, эти образы представляют собой четкую инкапсуляцию нашего повседневного опыта поиска кислорода и кроватей как для людей, которых мы любим, так и для анонимных незнакомцев.
В агонии тушения пожара человек не осознает масштабов ужаса. Фотографии исправляют это. Пораженные глаза и мешки на теле сигнализируют о предупреждении: это мог быть я, мой родственник, мой друг, продавец по соседству, безымянная женщина, которую я часто видел на маршруте метро.Все знают кого-нибудь, кто умер от этой болезни; печаль витает в воздухе, как вирус.
Некоторые из критических замечаний являются добросовестными попытками защитить достоинство умерших и их семей и искать контекст вместе с изображениями массовых кремаций. Медийные организации заняты расплатой за публикацию изображений смерти и травм чернокожих и смуглых людей, особенно на фоне критики распространения изображений жестокости полиции по отношению к афроамериканским общинам; дегуманизирующие образы мигрантов и их детей; и визуальное освещение войны и насилия в неамериканских странах.И как в Индии, так и в более широкой диаспоре некоторые выразили обеспокоенность тем, что эти изображения массовых похорон и массового горя «показывают Индию в плохом свете».
Важно не забывать, например, что дело о групповом изнасиловании в Дели в 2012 году было оформлено в терминах, предполагающих, что Индия была исключительно патриархальной и женоненавистнической, а не одним из многих обществ, в том числе на Западе, где насилие в отношении женщин является нормой. в разной степени. Таким образом, в Южной Азии укоренилось недоверие к европейским и американским средствам массовой информации, направляющим покровительственный и колониальный взгляд на нашу страну.
Но в случае эпидемии коронавируса в Индии изображения кризиса являются важной гарантией против проиндусского националистического режима премьер-министра Нарендры Моди, который пытается скрыть эти тела, чтобы скрыть правду, чтобы мир не разоблачил его преступное пренебрежение. За короткий период времени мы пережили периодические погромы и другие политические формы смерти. Для многих из нас эти фотографии имеют моральный долг сделать и посмотреть.
С начала вспышки в Индии зарегистрировано около 2случаев смерти от Covid-19, и многие считают, что это число сильно занижено.
Маниш Раджпут / SOPA Images / LightRocket через Getty ImagesКризис в области общественного здравоохранения в Индии вызван неумелыми действиями правительства, в том числе игнорированием предупреждений ученых о новом и более заразном варианте Covid-19 и допуском к проведению потенциально важных мероприятий, таких как религиозные фестивали и митинги предвыборной кампании. Официальные лица дошли до того, что попытались дискредитировать сообщения о том, что в результате число случаев заболевания Covid-19 резко возросло.
Несмотря на масштаб трагедии, разворачивающейся внутри страны, писал Арундати Рой в Guardian, правительство Моди, похоже, в основном сосредоточено на управлении имиджем, отрицая, что страна сталкивается с нехваткой кислорода, и преувеличивает свои успехи в подавлении вируса.
Индийцы до сих пор не знают в полной мере масштабы разрушения, вызванного вирусом из-за того, что один эксперт назвал «массовым уничтожением данных», когда больницы, государственные чиновники и даже семьи, как полагают, занижают и сдерживают число случаев заболевания и смертей. . В январе на Всемирном экономическом форуме в Давосе Моди хвастался запуском крупнейшей в мире программы вакцинации, направленной на прививку 300 миллионов индийцев в течение нескольких месяцев. По состоянию на середину мая 140 миллионов человек получили хотя бы одну дозу, но только 40 миллионов полностью вакцинированы.
Администрация также пыталась скрыть правду о своих действиях, ложно ставя под сомнение точность фотографий, опубликованных в международных СМИ, и пытаясь ограничить передвижение журналистов. В конце апреля правительство Индии приказало Twitter, Facebook и Instagram удалить сообщения, критикующие его меры по борьбе с пандемией. (Они подчинились.)
Это способствовало распространению нечестной риторики, которая изображает эти изображения и их потребление как расовый вуайеризм.Напротив, образы, исходящие из Индии, являются частью отчаянной и с трудом осуществленной попытки ее демократического населения раскрыть масштабы халатности государства, несмотря на то, что пресса подавлялась администрацией Моди на протяжении семи лет ее правления.
Аргументы в социальных сетях или мнения сторонников Моди о том, что изображения индуистских кремаций культурно нечувствительны, не основаны на истине. Существует долгая и бесспорная история освещения индуистских кремаций в СМИ: похороны таких общественных деятелей, как Мохандас Ганди и Джавахарлал Неру, были медийными спектаклями, освещаемыми в мировых СМИ, и эти костры фотографировали и снимали без протеста.В большинстве практик кастового индуизма нет запрета на просмотр похорон (за исключением некоторых проблемных запретов для женщин и далитов на доступ в крематории высших каст).
На самом деле, горе традиционно не понимается как личное переживание — до середины 19 века места кремации или «шамшанские гаты» были открытыми и не подвергались патрулированию. Неверно характеризовать эти изображения как индуистские или как «высмеивающие и экзотизирующие» индуистские ритуалы; тем, кого волнует впечатление индуизма за границей, может быть лучше помочь покончить с кастовой системой, о чем ясно свидетельствует тот факт, что на индуистских похоронах участвуют мужчины из угнетенных кастовых сообществ, которых заставляют работать на передовой без соответствующих комплектов СИЗ.
Даже если некоторые могут добросовестно выступать за удаление этих изображений, другие продвигают дело режима, используя язык культурных особенностей. Охарактеризовать честные репортажи как расизм, ксенофобию и невежество — это хитрая стратегия идеологов, направленная на прекращение заслуженной критики нынешнего крайне правого правительства Индии.
Учитывая, насколько быстро и глобально распространяются изображения, эти наглядные свидетельства агонии Индии и стыда ее правительства заставляют международное сообщество обращать внимание в режиме реального времени.Во всяком случае, тот факт, что правительство Моди и его сторонники хотят подавления этих изображений, должен быть причиной для их поиска.
Фотографирование и просмотр изображений мертвых и тех, кого они оставили после себя, — сложный процесс, на который есть несколько готовых ответов. Это всегда должно быть осторожное и сострадательное упражнение, в котором должны быть сосредоточены пожелания тех, кто ушел из жизни, и тех, кто знал их лучше всего. Индийские журналисты, делающие эти фотографии, глубоко тронуты этой неблагодарной задачей, и просмотр фотографий был трудным для тех из нас, для кого этот кошмар разыгрывается на заднем дворе.Однако просмотр изображений смерти в Индии — это акт сочувствия и солидарности во время всемирной катастрофы; некоторым из нас хуже, потому что мы выбрали не тех людей.
Я считаю, что в данном случае утверждение о том, что эти видео и фотографии нарушают достоинство умершего, не является ни морально обоснованным, ни исторически достоверным. Скорее, на карту будет поставлена безопасность тех, кто еще жив, если истинный масштаб этого государственного гуманитарного кризиса в Индии не будет доведен до всеобщего сведения.
При участии Танви Мисра.
Камаяни Шарма — писатель и исследователь из Дели. Она регулярно пишет статьи на Artforum, Momus, White Review, Caravan и других. Она ведет первый независимый подкаст о визуальной культуре в Южной Азии ARTalaap.
фотографий погребального костра COVID из Индии, которые продаются по 23000 ₹ каждая на сайтах изображений
На фоне нарастающей волны коронавируса Индия стала центром внимания средств массовой информации во всем мире.Это привело к более широкому освещению Индии в мировой прессе, сосредоточив внимание на изображениях традиционного индуистского погребального костра как на способе «шокировать» неиндийскую аудиторию. После того, как скандальный журналист Барка Датт был замечен в репортажах из крематориев, фотографии трагических погребальных костров, вызванных пандемией COVID-19, теперь стали ценным товаром, который покупается и продается в западной прессе.
Британо-американская медиакомпания Getty Images теперь размещает на своем веб-сайте несколько изображений, на которых изображены несколько зажженных индийских погребальных костров.Отсюда любая потенциальная медиагруппа по всему миру может купить эти изображения трех разных размеров, причем самый большой размер будет стоить около рупий. 23000. Фактически, большинство больших версий изображений имеют цену в рупиях. 23000.
Вот трагическое изображение из Дели, на которое кликнули только вчера, с изображением нескольких умерших жертв COVID-19, продаваемых за рупий. 23000.
Еще одно изображение продается за рупий. 23000 на Getty Images.
Также доступны аэрофотоснимки крематориев.Это означает, что фотографы запускали дроны над местом кремации, чтобы нажимать на фотографии. Эти типы изображений стали очень популярными в западных СМИ, и во многих сообщениях использовались такие снимки крематория с воздуха.
Трагическое изображение, изображающее объятия между членами семьи умершей жертвы COVID-19, сейчас продается за рупий. 23000 на Getty Images.
Можно отметить, что фотографии нажимаются разными фотографами в Индии, как независимыми фотографами, так и теми, кто связан с медиа-домами.Это означает, что не только Гетти, но и индийские фотографы также зарабатывают на пандемии, делая фотографии и продавая их на международном рынке.
Очевидно, что трагические изображения из Индии, на которых изображены люди, теряющие своих близких, генерируют клики, что объясняет тенденцию западных СМИ использовать такие изображения для каждой статьи, посвященной текущему кризису с коронавирусом в Индии. Поэтому неудивительно, что изображения, изображающие страдания обычных индейцев, стоят огромных денег на изображениях Гетти для использования всеми иностранными СМИ.
Можно отметить, что фотографии нажимаются разными фотографами в Индии, как независимыми фотографами, так и теми, кто связан с медиа-домами. Это означает, что не только Гетти, но и индийские фотографы также зарабатывают на пандемии, делая фотографии и продавая их на международном рынке.
Трагедия — хорошая бизнес-модель для западных СМИ, поэтому они ею и занимаются. Это хорошо для издателей, публикующих ее, авторов, пишущих ее, и фотографов, создающих трагические образы для статьи.Это просто ничего не делает для человека, который действительно страдает, который будет продолжать страдать, его трагедия навсегда увековечена в статьях некоторых западных СМИ.
Примечание. Все изображения в отчете являются снимками экрана с веб-сайта Getty, нарушение авторских прав не предполагается, поскольку отчет размещен на платформе стоковых изображений.
Массовая кремация тел в Дели
В Индии зарегистрировано 3 32730 новых случаев коронавируса за 24 часа, в результате чего число зараженных в стране достигло 1,62,63,695.В то время как в Индии продолжало регистрироваться огромное количество новых случаев инфицирования, больницы в столице страны и других крупных городах жаловались на «опасно низкий» уровень кислорода, который необходим тяжелобольным пациентам. Люди, теряющие близких в Дели, обращаются к импровизированным учреждениям, где проводятся массовые захоронения и кремации, поскольку крематории испытывают давление. ( Следите за живыми обновлениями COVID )
Массовая кремация жертв, умерших из-за коронавирусной болезни (COVID-19), на территории крематория в Нью-Дели, Индия, 22 апреля 2021 года.Снимок сделан с дрона. REUTERS / Danish Siddiqui
Множественные погребальные костры пациентов, умерших от болезни COVID-19, горят на земле, которая была преобразована в крематорий для массовой кремации жертв коронавируса, в Нью-Дели, Индия, в среду, 21 апреля. 2021. (AP Photo)
Множественные погребальные костры пациентов, умерших от болезни COVID-19, горят на земле, которая была преобразована в крематорий для массовой кремации жертв коронавируса, в Нью-Дели, Индия, среда, апрель. 21 января 2021 г.(AP Photo)
Массовая кремация жертв, умерших из-за коронавирусной болезни (COVID-19), на территории крематория в Нью-Дели, Индия, 22 апреля 2021 года. Снимок сделан с помощью дрона. REUTERS / Danish Siddiqui TPX ИЗОБРАЖЕНИЯ ДНЯ
Массовая кремация жертв, умерших из-за коронавирусной болезни (COVID-19), замечена на территории крематория в Нью-Дели, Индия, 22 апреля 2021 года. дрон. REUTERS / Danish Siddiqui TPX ИЗОБРАЖЕНИЯ ДНЯ
Массовая кремация жертв, умерших от коронавирусной болезни (COVID-19), на территории крематория в Нью-Дели, Индия, 22 апреля 2021 года.Снимок сделан с дрона. REUTERS / Danish Siddiqui
Массовая кремация жертв, умерших из-за коронавирусной болезни (COVID-19), на территории крематория в Нью-Дели, Индия, 22 апреля 2021 года. Снимок сделан с помощью дрона. REUTERS / Danish Siddiqui TPX ИЗОБРАЖЕНИЯ ДНЯ
Массовая кремация жертв, умерших из-за коронавирусной болезни (COVID-19), замечена на территории крематория в Нью-Дели, Индия, 22 апреля 2021 года. дрон. REUTERS / Danish Siddiqui
Множественные погребальные костры пациентов, умерших от болезни COVID-19, горят на земле, которая была преобразована в крематорий для массовой кремации жертв коронавируса, в Нью-Дели, Индия, в среду, 21 апреля. 2021 г.(AP Photo)
Множественные погребальные костры пациентов, умерших от болезни COVID-19, горят на земле, которая была преобразована в крематорий для массовой кремации жертв коронавируса, в Нью-Дели, Индия, среда, 21 апреля. 2021. (AP Photo)
Махараштра, Уттар-Прадеш, Дели, Карнатака, Керала, Чхаттисгарх, Мадхья-Прадеш, Тамил Наду, Гуджарат и Раджастхан сообщили о 75,01% новых случаев COVID-19, зарегистрированных за день.
Суммарное возмещение в Индии выросло до 1,36,48,159, при этом 1,93 279 возмещений были зарегистрированы в течение 24 часов.
РОДСТВЕННЫЕ ЧТЕНИЯ:
Территория крематория — KZ Gedenkstätte Dachau
Территория крематория является главным памятным местом Мемориала. Это место уже использовалось для поминовения погибших сразу после освобождения. В 1960-х годах его перестроили по типу кладбища.
Сегодня попасть в крематорий можно по мосту из бывшего лагеря для заключенных. Это не соответствует исторической ситуации; Эта территория, частично покрытая деревьями, фактически находилась в лагере СС, была ограничена стеной и строго отделена от лагеря для военнопленных.Только эсэсовцам, ответственным за управление учреждением, и заключенным, которых принудили кремировать тела, разрешили войти.
Сначала эсэсовцы отправили прах заключенных, погибших в лагере, соответствующей семье, похоронили тело недалеко от лагеря или отвезли на Восточное кладбище Мюнхена для кремации. Поскольку количество заключенных и уровень смертности резко вырос с началом войны, летом 1940 года СС построил первый крематорий со встроенной печью.Уже через год вместимость крематория была недостаточной. Весной 1942 года начались работы по строительству «Барака Х», который через год был сдан в эксплуатацию. Это был крематорий с четырьмя печами, камерой дезинфекции одежды, комнатами отдыха и санитарными помещениями, а также моргами и газовой камерой, замаскированной под «душевую». Не может быть никаких сомнений в том, что «Барак Х» был предназначен для массового уничтожения заключенных.
Массовые убийства людей с помощью отравляющего газа никогда не происходили в концлагере Дахау.Остается невыясненным, почему СС никогда не использовала для этой цели рабочую газовую камеру. Согласно рассказу одного современника, некоторые заключенные были убиты отравляющим газом в 1944 году.
Несколько изолированное от остальной части лагерного комплекса СС использовало крематорий в качестве места казни. Здесь заключенных вешали или стреляли в затылок. Жертвами были в основном члены организаций сопротивления. Памятный «путь смерти» проходит мимо мест казней и могил с пеплом.
Между 1933 и 1945 годами около 41 500 человек умерли от голода, истощения и болезней, что явилось прямым результатом пыток, или были зверски убиты в концентрационном лагере Дахау и его вспомогательных лагерях.
кремаций без остановки ставят под сомнение подсчет умерших от COVID в Индии | Пандемия коронавируса Новости
Газовые и дровяные печи в крематории в западном индийском штате Гуджарат работали так долго без перерыва во время пандемии COVID-19, что металлические части начали плавиться.
«Мы работаем круглосуточно на 100%, чтобы вовремя кремировать тела», — сказал агентству Reuters Камлеш Сейлор, президент фонда, управляющего крематорием в городе шлифовки алмазов Сурат.
В связи с тем, что больницы заполнены, а кислорода и лекарств не хватает в и без того скрипучей системе здравоохранения, несколько крупных городов сообщают о гораздо большем количестве кремаций и захоронений в соответствии с протоколами коронавируса, чем официальные данные о погибших от COVID-19, по словам работников крематориев и кладбищ, СМИ. и обзор правительственных данных.
Ежедневные случаи заболевания COVID-19 в Индии снизились с рекордного уровня во вторник, но оставались выше отметки 200000 в течение шестого дня подряд, причем за последние 24 часа количество случаев увеличилось на 259 170. По данным министерства здравоохранения, количество смертей выросло на рекордные 1761 человека.
Официально почти 180000 индийцев умерли от коронавируса, 15000 из них — в этом месяце, хотя некоторые считают, что реальное число может быть выше.
Индийские социальные сети и газетные сообщения наводнены ужасающими изображениями ряда за рядом горящих костров и крематориев, неспособных справиться.
«Не видел столько трупов»
В западном штате Гуджарат многие крематории в Сурате, Раджкоте, Джамнагаре и Ахмедабаде работают круглосуточно, в них в три-четыре раза больше тел, чем обычно.
На этом снимке, сделанном 13 апреля 2021 года, показаны горящие погребальные костры пациентов, умерших из-за коронавирусной болезни, в крематории в Сурате [AFP]В алмазном центре Сурата, втором по величине городе Гуджарата, крематории Сейлор Курукшетра и втором крематории. По данным интервью с рабочими, известные как Умра кремировали более 100 тел в день в соответствии с протоколами COVID-19 за последнюю неделю, что намного превышает официальное ежедневное число погибших от коронавируса в городе, составляющее примерно 25 человек.
Прашант Кабравала, попечитель Narayan Trust, который управляет крематорием третьего города под названием Ашвиникумар, отказался предоставить количество тел, полученных в соответствии с протоколами вируса, но сказал, что кремации там утроились за последние недели.
«Я регулярно хожу в крематорий с 1987 года и участвовал в его повседневной работе с 2005 года, но за все эти годы я не видел так много трупов, приходящих на кремацию», даже во время вспышки бубонной чумы 1994 г. и наводнения 2006 г.
Железные рамы внутри другого в Сурате расплавились, потому что не было времени дать топкам остыть.
«До прошлого месяца мы кремировали 20 с лишним тел в день… Но с начала апреля мы обрабатываем более 80 тел каждый день», — сказал местный чиновник в крематории Рамнатх Гела в городе.
На прошлой неделе гуджаратская газета Sandesh насчитала 63 тела, покинувших единственную больницу, предназначенную только для COVID-19, для захоронения в крупнейшем городе штата, Ахмедабаде, в день, когда правительственные данные показали 20 смертей от коронавируса.
Дымоход одной из электропечей в Ахмедабаде треснул и обрушился после того, как в течение последних двух недель постоянно использовался до 20 часов каждый день.
Имея время ожидания до восьми часов, Раджкот организовал выделенную круглосуточную диспетчерскую для управления потоком в четырех крематориях города.
Представители правительства Гуджарата не ответили на запросы о комментариях.
Родственник прислоняется к стеклянному окну крематория, где член семьи, умерший от коронавирусной болезни, готовится к кремации, в Нью-Дели [Анушри Фаднавис / Рейтер]Принесите свои собственные дрова
В Лакхнау, столице густонаселенного северного штата Уттар-Прадеш, данные из крупнейшего крематория, работающего только с коронавирусом, Байкунт-Дхам, показывают вдвое больше тел, прибывающих в шесть разных дней апреля, чем правительственные данные о смертях от COVID-19 среди весь город.
В двух крематориях в Лакхнау родственникам выдали пронумерованные жетоны и заставили ждать до 12 часов. Один из них начал сжигать тела в соседнем парке, сообщил агентству AFP один из официальных лиц.
Рохит Сингх, чей отец умер от COVID-19, сказал, что сотрудники крематория взимали около 7000 рупий (100 долларов США) — почти в 20 раз больше обычного.
В некоторых крематориях в Лакхнау закончились дрова, и людей попросили принести их самим. На вирусных фотографиях в социальных сетях запечатлены электрические рикши, нагруженные бревнами.
В Газиабаде за пределами Нью-Дели на телевизионных кадрах были запечатлены тела, завернутые в саваны, выстроенные в ряд на тротуаре с плачущими родственниками, ожидающими своего места.
Лучшее место для кремации индусов — это Варанаси, древний город, где с незапамятных времен сжигали тела на берегу реки Ганг.
Белбхадра, который работает в одном из известных там гатов, сообщил AFP, что ежедневно кремируют не менее 200 предполагаемых жертв коронавируса.
Обычное время, чтобы добраться до гхата — набережной реки для кремаций — от главной дороги по узким переулкам, обычно составляло три или четыре минуты, сказал один из жителей.
«Сейчас это занимает около 20 минут. вот как переполнены переулки людьми, ожидающими кремации мертвых », — сказал он.
Цифры из Лакхнау не учитывают второй крематорий только для COVID-19 в городе или захоронения в мусульманской общине, которая составляет четверть населения города.
Глава крематория Азад, известный только под одним именем, сказал, что количество кремаций по протоколам COVID-19 увеличилось в пять раз за последние недели.
«Мы работаем днем и ночью», — сказал он. «Мусоросжигательные заводы работают полный рабочий день, но многим людям по-прежнему приходится ждать с телами последних обрядов».
Представитель правительства штата Уттар-Прадеш не ответил на запрос о комментарии.
«Через 3-4 дня у меня закончится место»
Летний шторм обрушивается на Нью-Дели, когда Мохаммед Шамим устало останавливается, чтобы взглянуть на еще одну машину скорой помощи, прибывающую с жертвой коронавируса, которую нужно похоронить, всего через несколько минут после последней.
Мрачная рабочая нагрузка могильщика, как и других сотрудников по всей Индии, резко возросла за последние несколько недель в результате второй жестокой волны, которая застала власти врасплох.
Люди возносят молитвы перед тем, как хоронить жертв, умерших из-за коронавируса, на кладбище в Нью-Дели [датский Сиддики / Рейтер]Когда агентство AFP посетило кладбище Джадида Кабристан Але в столице Индии, которое сейчас находится в карантине на неделю — в пятницу за три часа прибыли 11 тел.
К закату 20 тел были в земле. Это можно сравнить с некоторыми днями в декабре и январе, когда его землеройная машина простаивала и когда многие думали, что пандемия закончилась.
«Похоже, у вируса есть ноги», — сказал AFP 38-летний Шамим, могильщик, как и его отец и дед. «При таких темпах у меня закончится место через три или четыре дня».
Люди в синих или желтых защитных костюмах носят по всему кладбищу белые мешки для трупов или гробы из дешевого дерева и опускают в могилы.
Небольшие группы мужчин, некоторые в тюбетейках, торжественно смотрят в землю, пока имам, изо всех сил стараясь быть услышанным, когда вокруг кружится пыль с примесью дождя, читает заключительные молитвы.
Рыдающие женщины смотрят из закрытых окон машин рядом с мигающими фарами машины скорой помощи, как желтый землекоп засыпает могилы сухой коричневой и серой почвой.
«Два дня назад кто-то пришел ко мне и сказал, что ему нужно начать подготовку к матери, потому что врачи отказались от нее», — сказал Шамим.
«Это нереально. Никогда не думал, что доживу до того дня, когда у меня будет просьба начать похоронные формальности живого человека ».
В другом месте журнал India Today сообщил о двух крематориях в Бхопале, столице центрального штата Мадхья-Прадеш, 187 тел были кремированы в соответствии с протоколами COVID-19 за четыре дня в этом месяце, в то время как официальное число погибших от коронавируса составило пять.
Телевизионный захват места кремации # Бхопал. Шокирует и пугает. Помоги нам Бог! 🙏🙏 рис.twitter.com/7vEw9CgJiw
— Винод Шарма (@VinodSharmaView) 19 апреля 2021 г.
«Отказ в передаче данных»
Индия — не единственная страна, в которой ставятся под сомнение статистические данные о коронавирусе. Но свидетельства рабочих и растущее количество академической литературы показывают, что количество смертей в Индии занижено по сравнению с другими странами.
Эксперты говорят, что надежные данные лежат в основе любой реакции правительства на пандемию, без которой планирование больничных вакансий, кислорода и лекарств становится затруднительным.
Бхрамар Мукерджи, профессор биостатистики и эпидемиологии в Мичиганском университете, сказал, что многие районы Индии находятся в «отрицании данных».
«Все такое грязное», — сказала она. «Такое ощущение, что никто не понимает ситуацию очень четко, и это очень неприятно».
Исследование Мукерджи первой волны в Индии пришло к выводу, что инфекций было в 11 раз больше, чем сообщалось, в соответствии с оценками исследований в других странах. Также было зарегистрировано от двух до пяти раз больше смертей, чем сообщалось, что намного превышает среднемировые показатели.
Медицинский журнал Lancet в прошлом году отметил, что в четырех штатах Индии, на долю которых приходится 65 процентов смертей от COVID-19 по всей стране, зарегистрировано 100 процентов смертей от коронавируса.
Но менее четверти смертей в Индии имеют медицинское свидетельство, особенно в сельской местности, а это означает, что истинный уровень смертности от COVID-19 во многих из 24 других штатов Индии, возможно, никогда не будет известен.
Правительственные чиновники говорят, что несоответствие в подсчетах смертей может быть вызвано несколькими факторами, в том числе чрезмерной осторожностью.
Высокопоставленный чиновник государственного здравоохранения сказал, что увеличение числа кремаций произошло из-за кремации тел с использованием протоколов COVID-19, «даже если вероятность того, что этот человек окажется положительным» составляет 0,1 процента.
«Во многих случаях пациенты попадают в больницу в крайне критическом состоянии и умирают до того, как будут сданы анализы, а есть случаи, когда пациентов доставляют в больницу мертвыми, и мы не знаем, положительные они или нет», — сказал чиновник.
В погребальных кострах Индии Ковид разрывает обряды скорби
Скорбящие в защитном снаряжении или наблюдающие из дома.Долгое ожидание на месте кремации. Травма потери стала и одинокой, и публичной.
НЬЮ-ДЕЛИ — Измученные добровольцы забирают безжизненных из зараженных домов, загружают в машины скорой помощи больничные работники или несут в кузове рикш скорбящие родственники.
В местах кремации, где поздно ночью огонь ненадолго остывает, родственники часами ждут своей очереди попрощаться. Сцены фотографируются, снимаются, транслируются. Их передают родственникам, находящимся в изоляции по всей Индии.Их показывают на новостных сайтах и в газетах по всему миру, демонстрируя личные трагедии Индии мировой аудитории.
Местные жители записывают пожары на своих крышах, чтобы показать миру, почему они должны носить маски даже в своих домах. Дым и запах смерти настолько постоянны и густы, что большую часть дня покрывают узкие улочки, просачиваясь через закрытые ставнями окна.
Пламя свидетельствует о разрушениях, нанесенных индийским кризисом Covid-19. Они показывают потери в стране, где считается, что число погибших и инфицированных сильно занижено.Они выступают в качестве упрека правительству, которого многие его люди обвиняют в бесхозяйственности.
Помимо изображений, места кремации несут в себе болезненную рутину травм, которые будут давить на семьи еще долгое время после того, как заголовки исчезнут. Пандемия лишила последние обряды их обычного пространства и достоинства.
Напротив, этот интимный ритуал стал одновременно публичной демонстрацией, в которой мир наблюдает за кризисом в Индии, и бременем одиночества. Традиционно собирались родственники, чтобы разделить свое горе.Теперь страх заражения отпугивает самых близких — а в некоторых случаях — всех.
«Я не мог даже показать членам своей семьи те последние минуты, — сказал 46-летний бизнесмен Миттейн Панани. Он и его брат были единственными посетителями кремации его отца в Мумбаи на прошлой неделе. Его мать осталась в больнице с собственной инфекцией.
«У вас может быть все: деньги, власть, влияние», — сказал он. «Даже с этим вы ничего не могли сделать. Это было отвратительно ».
Вирус распространяется так быстро, в Индии иногда регистрируется более 400 000 новых случаев в день, что ни один уголок страны не остается незатронутым.Но разрушения были особенно серьезными в Нью-Дели: по официальным данным, ежедневно погибало более 300 человек, что, вероятно, занижено.
«Раньше я получал от шести до восьми тел каждый день до пандемии», — сказал на прошлой неделе Джитендер Сингх Шунти, основатель волонтерской организации, которая управляет кремационными площадками Семапури в восточной части Нью-Дели. «Теперь я каждый день отправляю на кремацию около 100 тел».
Через свою организацию, Шахид Бхагат Сингх Сева Дал, бывший бизнесмен в течение 25 лет бесплатно или со скидкой проводил кремации для бедных.По мере роста спроса команде г-на Шунти, занятых полный рабочий день, приходилось бороться. Он добавил десятки новых костров на соседнем поле.
В течение дня г-н Шунти помогает перевозить тела и устраивать кремации, десятки раз меняя защитный халат, маски и перчатки. Ночью он спит в машине — дома болеют жена и двое сыновей. Три водителя не работают с вирусом. Его менеджер находится в реанимации.
«Но нас еще около 16 человек, и мы работаем день и ночь», — сказал он.«Сейчас 8:30 утра. Я уже получил 22 звонка с просьбой забрать трупы».
Согласно индуистской традиции кремация является предпочтительным методом захоронения мертвых. Согласно вере, направленной на освобождение души, кремация разрушает привязанность к физическому телу. После смерти старший сын обычно возглавляет процессию близких родственников-мужчин, которые несут тело к костру. Индусский священник или пандит совершает заключительную молитву перед зажиганием огня. Прах рассыпают в Ганге или другой священной реке, и скорбящие собираются дома, чтобы вспомнить и совершить молитвенные ритуалы.
Семьям предписывается сразу же собирать пепел, чтобы избежать путаницы. Невостребованный пепел, по словам Шунти, хранится до двух месяцев, а затем сбрасывается в Ганг.
«Пламя поднимается из костров, люди носят P.P.E. и все были покрыты пластиком — это было похоже на конец света », — сказала Димпл Харбанда, кинопродюсер, прилетевшая на прошлой неделе в Нью-Дели из Мумбаи, чтобы устроить заключительный обряд для своего отца Дхарамвира Харбанды.
Г-н Харбанда, бизнесмен на пенсии, не болел Covid-19, но его обряды были испорчены пандемией. Его дочь умоляла родственников, в том числе сестру ее отца из соседнего штата, не приезжать в Дели из-за опасности заражения.
«Те личные моменты, когда вы хотите попрощаться со своими близкими наедине, отрицаются», — сказала она. «Смерть превратилась в зрелище».
Сестра, Пунам Сикри, наблюдала за похоронами по семейной видеосвязи.
«Когда кто-то в Индии умирает, мы собираемся и говорим о нем, его жизни, его привычках и хороших качествах, которые есть в нем. Мы не могли сделать даже этого », — сказала г-жа Сикри о своем брате. «Когда я смотрел его кремацию по телефону, я почувствовал, что часть моего тела удаляется. Я хотел погладить его голову, потереть лицо и обнять его в последний раз. Я не мог этого сделать.»
Для семей жертв Covid-19 место кремации может стать последней остановкой в мучительном испытании после того, как они тащили больных из больницы в больницу в поисках кровати, после нескольких часов выстраивания в очередь за кислородом.
Перед тем, как тело Дарвана Сингха прибыло в Семапури (жетон, выданный его семье, указывал, что он был номером 41 в очереди), семья сделала все возможное, чтобы спасти 56-летнего охранника гостевого дома.
Его лихорадка не проходила. Его уровень кислорода упал до опасных 42 процентов. В течение двух дней семья не могла найти ему ни больничной койки, ни кислородного баллона. Когда они нашли одного, сказал его племянник, Калдип Рават, он получил кислород в течение одного часа, прежде чем больница закончилась.
Семья отвела г-на Сингха домой на ночь. На следующий день они ждали пять часов на стоянке другой больницы. По словам Равата, семья заплатила взятку в размере около 70 долларов, чтобы дать его дяде койку в бесплатной государственной больнице. Г-н Сингх умер в одночасье.
Поскольку Семапури был полностью забронирован, больница не могла немедленно передать тело. 25 апреля его вместе с пятью другими погрузили в машину скорой помощи и отвезли туда.
Г-н Рават сказал, что ему пришлось зайти в машину скорой помощи, чтобы опознать своего дядю, затем перенести его в крематорий, где они ждали пять часов, прежде чем он пришел к костру.Стоимость: 25 долларов за материалы, необходимые для заключительной молитвы, 34 доллара за дрова, 14 долларов за пандита и 5 долларов за P.P.E. комплект для членов семьи.
Г-н Рават сказал, что семья его дяди — мать, жена, дочь и сын — были инфицированы. Родственники не смогли прийти в дом на траур и выразили соболезнования по телефону.
«И я все еще в изоляции», — сказал г-н Рават, опасаясь, что он был заражен во время заключительных обрядов.
Семьям, живущим рядом с крематориями, невозможно избежать постоянного напоминания о смерти в ожидании того, что кажется их собственной неизбежной инфекцией.
В Sunlight Colony, смесь лачуг и квартир, некоторые из которых разделяют стену с Семапури, дым настолько постоянен, что многие вынуждены носить маски внутри. Детям дают полоскать горло горячей водой перед сном. Сушат белье в помещении.
«Наша кухня наверху — там невыносимо», — сказал Васим Курейши, чья мать и шестеро братьев и сестер живут в доме с двумя спальнями, который все еще строится рядом с Семапури. «Если ветер дует в сторону нашего дома, будет еще хуже.
Анудж Бхансал, водитель машины скорой помощи, который живет недалеко от крематория Газипура, также в восточной части Нью-Дели, сказал, что он беспокоится о своих четырех детях в возрасте от 7 до 12 лет.
